4 октября Русская Православная Церковь молитвенно вспоминает обретение мощей святителя Дмитрия, митрополита Ростовского. Святитель Дмитрий известен, как самый значительный русский агиограф – составитель сборников житий святых. О том, как древние жития помогли современному верующему человеку, расскажем в «Стертой мозаике».
Недавно, проходя мимо включенного телевизора, увидел интервью одного из своих любимых режиссеров – Владимира Хотиненко. Это он снял недооцененный зрителем фильм «Мусульманин», почти культовую ленту о гибели подлодки «72 метра», создал смелого «Попа», спорного «Демона революции» и еще десяток замечательных и умных фильмов. Остановился у телевизора я в тот самый момент, когда Владимир Иванович, отвечая на вопрос журналиста о том, как он начинает свой день, ответил, что всякое утро берет в руки жития святых и принимается их читать. Поясняя эту не самую популярную в современном мире утреннюю традицию, режиссер сказал, что помимо тех совершенно удивительных историй, которые он находит в житиях и которые его, как художника, не могут не трогать, повествования о святых помогают ему не потерять Христа. А еще — борьба за свою душу, которую вели подвижники, вдохновляет его.
Послушав Хотиненко, я глубоко призадумался. Эта борьба за свою душу спасла не только их самих, но и другим указала верный путь. И среди этих других был я сам. Когда в 18 лет моя жизнь в одну секунду переменилась, и у меня началось стремительное воцерковление, Господь попустил мне серьезное искушение. На протяжении нескольких месяцев каждый миг мой жизни был наполнен … проклятиями Бога. Они звучали в моей голове независимо от меня самого, этот поток мерзости невозможно было остановить. Хула, неожиданно поселившись во мне, вводила меня в глубочайшее уныние, мне казалось, что за такие мысли я буду проклят, и все муки ада ждут меня. И тогда, по указанию духовного отца, я впервые открыл жития святых. Читая дивные истории, я наткнулся на повествование о жизни одного святого, которого долгие годы мучило такое же искушение, как и меня. Встретить друга по несчастью в тяжелый для себя период стало величайшей радостью. Оказывается, ни одного меня так искушают, ни я один так страдаю. Вчитываясь в жизнеописание, я понял – целью нечистых духов было напугать человека, внушить ему мысль о невозможности спасения, посеять смуту и уныние в сердце. Тот святой победил искушение, и через житие Дмитрия Ростовского преподнес как дар свой бесценный опыт мне. Обреченному на каторгу внезапно даровали помилование – только с этим можно было тогда сравнить освобождение ума от оков богохульных помыслов.
Минули годы, тяжесть искушения забылась. На дороге жизни мне повстречалась девушка, которая принадлежала к иной конфессии. Она рассказала мне о своем пути к Богу, я — о своем. Мы не спорили, не дискутировали, не старались доказать один другому истинность своей веры. Но когда я, вспоминая своё воцерковление, поведал ей о страшном искушении, случившимся со мной тогда, она, выслушав, пришла в смятение и рассказала следующее. Руководствуясь правилами своей религии, она после окончания университета, выучив язык, уехала проповедовать в Англию. О своей миссии моя собеседница была невысокого мнения, признав, что больше любила ходить по Лондонским музеям, чем яркими буклетами на улице зазывать людей в лоно секты. С ней в паре «работала» девушка из Грузии. Они прекрасно ладили и в какой-то момент стали жить в одной квартире. В первую же ночь моя знакомая не смогла уснуть, так как её подруга из Грузии рыдала навзрыд. Оказалось, что по ночам, перед самым отходом ко сну, её несчастную подругу начинали атаковать богохульные мысли. Она не знала, куда от них деваться и, случалось, плакала всю ночь. Ни пастор, ни друзья из секты не смогли объяснить ей, что с ней происходит. Через год моя знакомая уехала назад в Россию, а несчастная грузинка осталась на чужбине в самом тягостном состоянии духа. Не случилось в её жизни священника, который бы посоветовал обратиться за духовной помощью к житиям святых…
Сегодня жанр жития почти забыт и точно непонятен большинству людей. Даже в церковной среде мы видим, как верующие всё чаще с иронией относятся к нему. Мол, жития – это не исторический источник, писались они по трафарету, туда вошло много легенд и небылиц. Всё это, несомненно, так, но за ироничной улыбкой часто кроется отсутствие глубины. То, что в жанре житийной литературы есть свой канон, не отменяет внутренней правды этих рассказов. И то, что жизнь одного святого по ошибке переписчика наложилась на жизнь другого, не отменяет феномен святости как таковой. Житийная литература – это сокровищница духовного опыта, значительнейшая часть Православного Предания. Она – маяк в нашем путешествии через море жизни. И мудрый моряк, застигнутый бурей, ищет далекого огня, а глупый полагается только на свою интуицию.
Михаил Зеленков
(105)
Идет загрузка ...